Мультики - Страница 10

У нас завелись деньги, которые уже странно было называть карманными. За три дня в неделю я зарабатывал в среднем не меньше тридцати рублей. Через месяц я обзавелся стационарным магнитофоном «Маяк» и электронными часами «Монтана» с семью мелодиями. Чтобы дома не возникло вопросов, я сказал, что все это добро я очень дешево купил в комиссионке, и продемонстрировал выпотрошенную копилку. Родители поверили.

Я хотел и дальше продолжать близкие отношения с Аней, но не знал, как ей об этом сказать. Для этого нужна была подходящая обстановка праздника, а именно на праздники мы всегда работали.

Познакомиться с девушкой на улице у меня не получалось — я стеснялся и роста, и детского своего вида. Помню, я поверил Тоше, что он умеет снимать телок, и пошел с ним за компанию. Мы, как дураки, плелись по парковой аллее за какой-то пэтэушницей, которая делала вид, что не замечает наших ухаживаний.

Тоша нес ахинею:

— Девушка, гы! А вы знаете, что вы, гы… мой идеал… девочки?..

А потом, когда выяснилось, что никакое знакомство, уже не говоря про большее, нам не светит, Тоша выкрутился, сказав, что ничего не получилось из-за меня, дескать, телка решила, что я — его младший брат.

Десятого февраля был день рождения у Козуба — ему исполнялось шестнадцать. Отмечали за городом, в каком-то номенклатурном профилактории, где мать Козуба работала администратором. Зимой там никого не было, кроме двух сторожей, которым мы проставились литром самогона, сардинами и тушенкой. За это нам отдали в полное распоряжение целый этаж одного из корпусов и связку ключей от номеров — двух- и четырехместных, причем с постельным набором. В просторном холле был телевизор, магнитофон и две больших колонки к нему, одним словом, место оказалось шикарным — все, как и обещал Козуб.

Поехали, конечно, всей компанией, ну и Лысый взял свою губастую Марину — «Соси Лорен», как за глаза называли ее Лещ и Борман…

Водки было мало, до этого мы оббегали весь район, но смогли затариться только «Горькой стрелецкой настойкой» — пойлом в тридцать пять оборотов, на поверку оказавшимися злее сорока водочных. Кроме того, был еще самогон. Всю еду мы привезли с собой: оливье, селедку под шубой, колбасу, консервы рыбные и мясные, хлеб. Козуб прихватил пару трехлитровых банок с компотом и томатным соком.

Вручали имениннику подарки. Лично я подарил металлистскую кожаную перчатку без пальцев, украшенную стальными шипами. Выглядела перчатка очень агрессивно. Я снял ее в декабре с какого-то неформала после рок-концерта в ДК строителей. Отбившийся от своего кожаного стада неформал был совсем не воинственным, в отличие от перчатки. А сам концерт мне в принципе понравился — и атмосфера, и публика. Я раньше и представить не мог, чтобы зрители танцевали у сцены, размахивали руками. Случился, помню, смешной эпизод: у патлатого в очках солиста неожиданно отцепился гитарный ремень, так что его акустическая гитара звучно стукнулась об пол, и в зале кто-то сказал: «О, Страдивари поломали!» — в это время как раз по телевизору шел многосерийный фильм «Визит к Минотавру», — и все вспомнили про скрипки и засмеялись. Мне даже показалось, что эту группу на сцене больше всерьез никто не воспринимал, хотя они и пели что-то гражданско-продвинутое: «Новое время не терпит соплей! Новое время тара-та-та-та» — забыл…

Тоша вручил Козубу выкидной ножик — он всегда, если что, дарил ножик, благо у него их была куча. Куля — чистую кассету «Sony», Шева — болгарскую зажигалку, Паша Конь — пластинку: на одной стороне «Наутилус», на другой — «Бригада С». Боня подарил Козубу фотографии с приемами карате — отснятые страницы с дерущимися фигурками, Тренер — плакат: смерть в фашистской каске и мантии с топором выходит из клубов дыма, а внизу надпись «Kiss». Шайба подарил набор одноразовых бритв, и Лысый посмеялся, что зачем, Козуб вполне еще сможет побриться вафельным полотенцем. Козуб спросил, это как, Лысый принес из номера полотенце, обернул им подбородок Козуба, а потом резко дернул, так что чуть кожу ему не сорвал — это была такая шутка, Козуб обиделся и несколько минут гонялся за улюлюкающим Лысым вокруг стола и по коридору. Сам Лысый подарил колоду порнографических карт — черно-белые парнашки. Правда, сразу предупредил, что колода не полная, не хватает пары карт, и прибавил: «Но ведь ты же не собираешься в дурака играть! Правильно?»

Поначалу было радостно. Пили за Козуба, за родителей, за «мультики», за Бормана и Леща. Громко слушали «Машину времени», подпевали, танцевали, дурачились под советскую эстраду, орали как сумасшедшие: «А-а-а-ппп! И тигры Боярского съели! А-а-а-ппп! И струны из жопы торчат!» Лысый вскакивал и тряс стол так, что падали бутылки, и кричал, что это Спитак, землетрясение в Армении, и мы смеялись. Затем Козуб достал свои подарочные карты, мы сели играть в тысячу, но партия быстро заглохла, потому что все больше разглядывали фотки.

Семерка треф своим кукольным личиком была очень похожа на Наташу Новикову. Эта другая, взрослая, но все равно Новикова сидела, расставив согнутые ноги в сетчатых чулках. На ней была короткая майка-тельняшка, чуть сползшая с плеча, так, чтобы обнажить одну грудь. Пальцами правой руки «семерка» раздвигала кудряшки на лобке, и при этом ничего толком видно не было, один тусклый расфокус, а указательный палец левой руки «семерка» сунула в рот. Эту карту я, каюсь, под шумок припрятал. Впрочем, так поступил не я один. Козуб на следующий день ругался, что вот, сволочи, треть колоды своровали!

Раньше всех напился Шева. Я отлично помню, как ему за столом рассказывал Куля: